Память седойского рода и потомков племени вежаройцев-чеченцев сохранила не укрытую временем легенду о соплеменнике своего древнего народа. Я услышал ее от моего кунака – сокурсника по университету.

Высоко в горах Кавказа нашло приют для себя племя вежаройцев – гордых, честных и очень трудолюбивых людей. Они днем и ночью ходили за многотысячными отарами овец. Трудовая слава седойского рода и племени вежаройцев росла из года в год. Эти люди любили высокогорные пастбища, свои аулы с каменными саклями, орлами в прозрачном южном небе, свое гнездовье.

Детей вежаройцы воспитывали заботой, трудом, любовью к родной земле и ко всему, что окружало их в горах. Особенно ценили в племени честность и преданность своему народу.

Однажды у старого пастуха многочисленной отары пропала его любимая овца. Тоской неуемной охватило уважаемого всеми соплеменниками хозяина белой отары овец. Много раз во сне он видел свою пропажу, и овца всякий раз говорила с ним человеческим голосом. Она говорила, что еще жива, не потерялась, и что ее кормит какой-то человек.

Через несколько дней хозяин украденной овцы узнал, где ее прятали. Ему еще больше стало жалко белошерстную овцу. Решил он обо всем рассказать старейшинам рода. Они пригласили вора на Высокий совет и потребовали признания от юноши, которого звали Хазбулатом, но он отрицал кражу и не признавался. Парень дал клятву перед лицом старейшин, что овцу у соплеменника не уводил. Тогда хозяин спросил, знает ли он свою овцу, которую ему, якобы, подарили?

— Знаю, как свои десять пальцев, — ответил Хазбулат. И еще добавил:

— Вот он я, весь на виду.

Его ответ был заметно дерзким и обидел седоголовых стариков и пострадавшего от кражи, почитаемого всеми хозяина овцы.

— Хорошо, — сказал хозяин, — ты поклялся, что не воровал мою овцу, но мои овцы все помечены. Узнаю я ее по красному пятну, что я сделал на животах всех своих овец.

Хозяин еще раз обратился к старейшинам и пояснил, что несколько дней назад всех своих овец он пометил красной краской.

— И я свою овцу красной краской пометил на животе, — сказал Хазбулат.

Старейшины обязали его показать свою овцу. Подозреваемый в воровстве быстро покинул место, где заседал совет старейшин, и ушел с наблюдателями за овцой.

После их ухода пастух сразу же рассказал мудрецам, что он всех овец пометил синей краской и что с такой именно меткой будет овца, приведенная вором.

— Вот мы и посмотрим, с каким пятном Хазбулат приведет овцу, с красным или синим, — решили старики.

То, что сказал хозяин овцы, быстро подтвердилось. Старейшины определили принадлежность приведенной овцы, но юноша все равно не признавался, что украл ее. И не мог объяснить, почему на животе овцы синее пятно, а не красное.

Хазбулат понял, что разоблачен, но все равно не признавался. Только волнение и красное лицо выдавали его. Теперь он должен был выслушать и выполнить приговор седоглавых стариков. А приговоры старейшин всегда бывают строгими, порой жестокими, но они без обсуждений признавались справедливыми. Самым страшным наказанием было изгнание. На этот раз приговор был именно таким. Вору надлежало в этот же день покинуть аул и забыть навсегда, к какому роду-племени он принадлежал.

Проводили Хазбулата по-доброму. Снарядили, дали в дорогу много еды и трость-посох. Где жить и как жить, теперь нужно было решать ему самому.

Долго шел юноша по уступам гор, по лесистым и каменным перевалам, пока не добрался до уютной маленькой станицы. В ней жили гребенские казаки. И попросил Хазбулат атамана оставить его в станице, честно рассказав, что с ним произошло в родном ауле и как наказали его соплеменники.

Так в станице появился первый чеченец-вежароец, которого приютили, а в дальнейшем и полюбили казаки. Хазбулат остался жить среди них, а потом нашел себе красивую молодайку-казачку и женился на ней. Говорили, что он со своей женой Мариной воспитали двух сыновей-красавцев, удалых казаков.

Долгие годы Хазбулат занимался разведением овец, коров и лошадей, шил шубы. Он полюбил новое место приюта и гостеприимных станичников. Но, уже состарившись, вежароец ничего не мог поделать с собой, чтобы тоска по родному аулу и родному крову не терзала его.

Хазбулата и днем, и ночью звали горы, звала небесная синева и кровь вежаройская. И хотелось ему увидеть свой аул, отцовский порог и двор с запасами сена. Он хотел ступить хоть одной ногой на каменистую тропинку, ведущую к сакле отца, что с детства осталась в его памяти.

Однажды седобородый Хазбулат уговорил жену-казачку и сыновей своих, чтобы они разрешили ему посетить родные места. Долго он шел, много тайных и горячих слез выронил на камни. А увидев свой аул, поднял к небу руки, навзрыд заплакал и, встав на колени, помолился на аул.

Казалось, что его душа билась о камни и скалы. В нахлынувших раздумьях его настигла Божья кара. Всевышний не отвел злых духов от рыдающего Хазбулата, и он превратился в скалу, а слезы его с того момента ручьем стали.

Много радости было у вежаройцев при виде нового родника. Но они так и не узнали, что пили слезы давно изгнанного соплеменника. Тот родник и ныне прорывается из скалы, рождая звуки падающих слез. А вокруг скалы и родника разбросаны камни, похожие на большую отару пасущихся овец. Близкий Терек слушает звоны родника, усиливает их еще с той поры, когда он был шумливее, дно его было выше, а он моложе…

Записал собиратель фольклора Витислав Ходарев, станица Лысогорская Пятигорского округа Терской области.

Источник: «Сказки терских казаков»: сборник сказок станиц Терской области. — Ставрополь: ИП Дорофеев В.Ю., 2022. — 512 с.; илл. — с. 246.