Это наша история вечная

Давно это было. Так давно, что уж и старики позабыли… Говорят, что в те далекие времена деревья меж собой говорить умели. Шелестели они своими листочками, шептали ими байки разные, только не всякий человек расслышать тот шепот мог. Сейчас, почитай, и деревьев таких уж не осталось. Но если присмотреться да прислушаться, то найдется в станице пара-другая лесных старожилов, которые помнят, как казаки сюда пришли да станицу основали.

Стоит над Дунькой речкой старый серебристый тополь, а по-нашему, по-станичному, белолист, значит. Уж много раз его порывались спилить, да на дровишки пустить. Ан, нет, каждый раз он в спиленном месте снова росток пускал. Каждую весну в зеленые листочки одевался, прохладу летним зноем давал, а осенью ковер золотистый из листьев, опавших вокруг себя, расстилал. Ни иней не страшен ему, ни ветры буйные. Стоит себе белолист, шуршит листвой своей серебристою, будто песню поет старинную. Ты закрой глаза да прислушайся…

Вспоминает он, как давным-давно, когда был еще крохотным, первый раз увидал солнце красное, ощутил тепло его ласковое. Был тогда он совсем маленьким и гора, что напротив была, огромной преогромной казалась. Заалело над ней небушко, светом розовым озарилось, зачирикали птахи разные и роса-божья слеза травушку умывать стала. Показалось солнце ясное, озарило округу всю, теплом своим обласкало.

Ожило все вокруг, встрепенулося, солнцу красному улыбнулося. Уж сколько лет с тех пор прошло, а всякую ночь белолист старый ждет встречи с солнышком, дожидается на рассвете, как оно из-за Слю́сьбы-горы выглянет.

Теперь Слюсьба ему уж и не такой огромной кажется. Или он подрос за столетия, или гора уменьшилась. Только породнились они с горой узами незримыми.

Слюсьба и название свое получила из-за того, что слюды много на ней залегает. Вот как солнышко поднимется повыше, она слюдинками белолисту подмигивать да подмаргивать начинает, заигрывает значит. А белолист в ответ зашуршит кроною, а иногда и весточку-листочек пошлет ненаглядной своей. Так они много лет и соседствуют, друг другом любуются, делят грозы грозные и бури буйные, летний зной и метели снежные.

Повидали многое на своем веку. Помнят, как в станице церковь каменную построили. Оба слушали звон ее колокольный, что по округе далеко разносился. Не забудет Слюсьба, как у ее подножия казак Котов мост через ручей соорудил. Этот мост белокаменный до сих пор стоит, Слюсьбу со станицею соединяет. Белолист свидетелем был, когда рядышком школу строили, где ребятишек поднизовских много лет грамоте учили. Здание это до сих пор стоит, только жаль школы в нем уже нет давно.

Когда солнышко на закат идет, белолист с горой разговор ведут, вспоминают былое времечко. Вспоминают, как казаки свадьбы гуляли и как воевали. Ведь георгиевских кавалеров в Воровсколесской больше дюжины! И Гражданскую войну они видели. Как брат на брата шел, а сын с отцом воевал. Как по Слюсьбе тачанки мчались, а на белолисте дозорные скрывались. Страшное было времечко. Кровь казачья рекой лилась, а станица слезами умывалась.

Не забудутся и коммуны да колхозы первые. А сколько казачков в кулаки записано было? Помнит тополь, как первый раз услыхал он голос из тарелки железной, что радио прозывалась. Из него-то в станице узнали-услышали о том, что фашисты на землю русскую напали. А когда немцы в станицу пришли, то на Слюсьбе проклятые дзот устроили, чтоб огонь вести по солдатикам.

Как же бедная Слюсьба маялась, когда советских пленных гнали по ней, норовила прикрыть их кустиком, да дорогу устлать им травушкой! Белолист к тому времени уж не раз стреляный был. До сих пор живут в нем осколки да пули фашистские. Время разное повидал, испытал он на своем веку. Но от этого не озлобился. Пуще прежнего солнцу рад.

А на Слюсьбу — так просто молится. И она ему все подмигивает, поцелуи воздушные посылая. От любви такой у подножья горы, вдоль ручья Белого, белолистов с десяток уж выросло. Слюсьба-мать их собой от ветров укрывает, а отец-белолист силою своей богатырскою одарил. Только жаль, что люди не жалеют деревья эти, все срубить, уничтожить пытаются. Разучились с природой в мире жить, не умеют языка ее слышать. Попривыкли все больше к технике, с электроникой управляются, а того, что рядом с ними, не хотят замечать сердешные.

Вы прислушайтесь, присмотритеся! Призадумайтесь, оглянитеся! Ведь живая земля наша матушка просит помощи и защиты. Не губите красоты земные, берегите их. И пускай еще много лет белолист живет, ну а Слюсьба цветами красуется.

Это наша история вечная! А плоды их любви — тополя серебристые пускай землю нашу украшают и радуют. И, быть может, человек к их шепоту прислушиваться станет, речам их мудрым внимать будет и любить, как они, научится.

Сказания о топонимах казачьей станицы Воровсколесской записала Ольга Андреевна Передрий (Солошенко). Потомственная казачка, она родилась в станице Воровсколесской Андроповского района Ставропольского края в 1964 году. В станице прошло ее детство, юность и вся сознательная жизнь.  Предки Ольги Передрий со стороны отца — казаки, поселившиеся в Воровсколесской в 1877 году. Мама родом из Запорожской области. Прадед Солошенко Андрей Иванович служил во II-м Хоперском полку в годы I-й мировой войны. Отец, Солошенко Андрей Михайлович — инвалид Великой Отечественной войны, награжден Орденом Славы 3-й степени и медалью «За Отвагу».

Написано 28 ноября 2015 года. Источник – газета «Казачье Ставрополье», 2015 г.