Чего только не было на чудесной ставропольской земле! Сменялись племена, шли караваны по Шелковому пути, прокладывались большие шляхи и протаптывались степные и лесные тайные сакмы (тропы).

Был тут и странный сказочный лес!

Давным-давно казак войска Яицкого Георгий Емельяныч Спица испросил государево помилование и пришел на Кавказ. Было у него 11 казачат и 11 девчат детей от жены, украденной еще в Трабзоне.

Пришел, поставил сначала землянки в районе нынешней Спицевки, и понял: не все так просто! Лес тут хоть и богатый, а заколдованный, ибо сложен тот лес вшестеро! Войти войдешь, а выйти – не тут-то было, делов не знаючи.

Водятся в нем лешии, Бабки-Яги шмыгают туды-сюды. А Змеев Горынычей – и не один! Всякаи есть: о трех, о шести головах, а более девяти голов не було, не видал дед Спица.

Рассказывал дед молодым казакам:

— Да ты, сынок, не боись, измельчали горынычи. Стали чуть боле телка головалого. Мы их дрекольем лупим. Им главное хребтину перебить. Только вот девятиглавые все поголовно огнедышащие, с ними потруднее справиться. К себе не пущают, а сами поганцы, могут и хату попалить, сено, солому, скирды опять же, хлебные. На худобу крупную они не бросаются, а так, птицу дворовую, овец, коз, деток опять же, малых хватают, окаянные.

Способности огненные у них пропадают, если брызнуть его святой водой или пронзить освященной стрелой, нейто пулей. Зубов ядовитых вроде нема, а укусы их гниют до полугода. Во, худоба какая вреднушная! Но уже казаки пообыкли к этой страсти.

Земля тут не освещалась почти тысячу лет. А дед Спица, не будь дураком, хутор свой освятил, батюшку аж из Мамайского привозил. Поэтому нечисть и обходит хутор стороной.

Это со стороны лес малым кажется, а из края в край лишь за неделю пройдешь и страстей вволю наглядишься. Без Божией молитвы лучше не входить. Только Кощея нам не хватает до цельной, стало быть, радости.

Кот-баюн

Увидели его как-то казаки лежащим на толстом суку – здоровенный, с человеческими глазами.

— Чего вытаращились? Котов либо не видели? – проворчал кот.

Казаки аж рты пораскрывали, а потом загоготали. Кот тоже захихикал, копируя станишников.

— Хватит, худоба драная, дразнишьсяна тут! Сейчас вот всажу тебе пулю в лоб.

— А давай, Гошка, рискани. Враз все коты соберутся.

— Ладно, Баюн, спи себе, пошли мы.

— То-то! Спи себе! Исперемешают весь сон, а потом «спи себе»!

Уходили быстро: нельзя сказки его и мурлыканье слушать, до смерти может забаюкать – уснешь и не проснешься. Кот умеет петь колыбельные так, что каждому кажется, будто это голос его родной матушки.

А сказок знает тот Кот великое множество: почитай, все сказки мира собраны в его голове, всех народов, что жили когда-либо на белом свете!

Колдовские груши

Вдоль берега лесного озера росли груши с духмяными, громадными плодами. Урядник Никита Чернявский не выдержал, сорвал одну и смачно захрустел. Дед Гоша резко повернулся на хруст:

— Ты это что же делаешь, голова твоя садовая?!

— А что?

— А то! К вечеру рога вырастут, або ухи как у осла, вот и будет тебе чего. Дай Бог, чтобы оленьи рожищи не проросли. А то потом еще иди тебе их поддерживай.

— Шутишь, дед?!

— Какие тут шутки? Вы, я глядю, никак не уясните себе, что лес тут не простой – заколдованный. Без моего спросу тут ничего не трогать!

А вырастут – нечего было жрать, что не про тебя выросло. Покрасуйся, к осени, мабуть, отпадут вместе с листвою древесной.

Яблоко правды и познания

Пока вел дед Спица казаков, гуторил, что лес этот – единственный в мире остаток райского сада. Растет здесь и Адамово яблоко правды и познания. Попробуешь – познаешь добро и зло, радость и горе.

— Но лучше не пробовать, — предостерег дед. — Мой батрак слопал — умом тронулся. А я его старшей дочери Василине в женихи прочил. Богом дано нам идти не по пути познания, а по пути совершенства.

Деревья те с плодами, которые смеются и сами просят, чтобы их откушали. Идешь мимо, а дерева хватают путников своими сучьями. Если же не сорвать плод, то они плачут и стенают невыносимо.

Лесные существа

Кикиморы. Ой, вредные! Пока промеж собой дерутся — никого не видят, ничего не слышат вокруг, чисто глухари! Сидят на деревьях, а лапы у них ластоногие, громадные, похожие на утиные. Яростно награждают друг друга оплеухами за место на дереве.

Дрозд-разбойник — брат Соловья-Разбойника. Нашел себе уголок-отдохновения в нашей продутой всеми ветрами степи. И свил себе гнездо на самых больших четырех дубах в Спицевском лесу!

Говорящая щука — дашь ей леща пойманного, она его пастью — хап! Цельным глотает и гуторит. Но стара уже стала как мир и много чего забыла. Лучше с ней не связываться, не то какую пакость вспомнит да сотворит.

Избушки на курьих ножках — малехонькие, чуть побольше собачей будки. В дверях, свесив ножки сидят у них благообразные старушки, крошечные, как дети. Шагнешь ногой внутрь — вдруг тоже сделаешься маленьким, как подросток. Но дух в ее хате невозможно тяжелый – христианину долго терпеть невозможно, зараз сомлеешь, а бабка тебя рраз – и в печку!

Медведь-липовая нога — ходит тут и абсолютно ненастоящий, волшебный великан, хозяин лесных волостей. Но медведь этот – людоед. Если его пристрелить, то лопнет он как бычий пузырь. 

Завещание деда Спицы

Придут, сынок, на эти земли злые времена… Будут люди злые, не почитающие дедов и отцов. Будут завидовать, не жалеть вдов и сирот. Будут землю на части рвать и травить. Воды станут негодны для питья. Станут уходить отсюда не только волшебные существа, но и обыкновенные животные… Скроется волшебный лес от людей.

Но все это пройдет, и обязательно настанут новые времена! Снова дети будут воспитываться в страхе Божьем, в вере да строгости.

Тогда вырастет средь нашего леса большое дерево с красными листьями, а около него окажется прут железный. Если за него потянуть – лес откроется сызнова. Тогда его немедленно нужно освятить и будет это самое прекрасное место на земле.

По книге «Истории и сказы Ставрополья» В.Г. Крыласова, т. 1. Про казака Георгия Емельяныча Спицу.

Для коллажа использован фрагмент картины Франца Рубо «Казак с бородой на коне».